-Какого черта! Вольфи, ты что задумал? - воскликнул Феликс, и тут же болезненно скривился. Слишком резко он дернулся, отрывая голову от подушки и приподнимаясь на кровати. Доктора сделали свое дело, но боль все еще донимала его.
Когда стало ясно, что жизни Феликса ничего не угрожает, и он стремительно идет на поправку, Вольфганг принял решение перевезти того к себе домой. Да, да, теперь роскошный особнячок дядюшки Сергея принадлежал ему. Как ближайшему оставшемуся в живых родственнику. Конечно, стоило кое-где провести некоторые ремонтные работы, но в целом, дом был вполне обитаем. И он был куда лучше той дыры, где Вольфгангу приходилось проживать раньше.   
-Эй, так дела не делаются! Ты представляешь, что сейчас начнется?! Нас сожрут с потрохами! - выдав последнюю реплику Феликс рухнул обратно. Все же он был пока еще слишком слаб.
-Уже жрут. - мысленно усмехнулся Вольфганг, но вслух ответил совершенно другое:
-У тебя достаточно людей. И у тебя по-истине светлая голова. Ты что-нибудь придумаешь.
Естественно о смерти Сергея Богданова стало известно довольно быстро, и мгновенно активизировавшиеся «коллеги по цеху» уже подгребли под себя большую часть дядюшкиного бизнеса. Вольфгангу уже наносили визиты главари других крупных криминальных группировок, где вежливо, но тем не менее доступно объяснили последнему Богданову, что ни сил, ни ресурсов у того, чтобы продолжать контролировать тот или иной бизнес, не хватит, а потому, стоит либо отойти в сторонку, либо пойти на объединение группировок, понятное дело, под рукой более сильных людей. Вольфганг, естественно, не дал визитерам никаких четких ответов, сказал что подумает, хотя на самом деле даже и не собирался забивать свою голову такой мелочью.
Из них двоих всегда более честолюбивым и более жадным был Феликс. Самому Вольфгангу власть была ни к чему. Он, в отличие от друга, никогда не бредил ею и не зацикливался на этой мысли. И уже хотя бы только по этой причине он не намеревался тащить друга с собой.
Справится тот с делом, удержит рушащуюся империю Сергея если не в целости, то хотя бы в сохранности — приобретет авторитет среди криминальных боссов. А авторитет всегда влечет за собой власть. Феликсу понравится жизнь большого богатого человека, Вольфганг в этом не сомневался. Ему же, похоже, судьба пророчит совсем иное будущее.
Черноволосая индианка, столь неожиданно и стремительно вторгшаяся в его жизнь никак не хотела покидать его мысли. Да, конечно, еще совсем недавно, при их последней встрече он сам сказал ей, что та должна выйти замуж за Раджана, но тогда он был чересчур взвинчен. Эмоции тогда просто били через край. Что ж, он совершил очередную ошибку, и у него вновь два пути — оставить все как есть, или же попытаться все исправить.
Всегда следует бороться до конца. Даже если победы не видать, не стоит сдаваться и опускать руки. В жизни всякое может произойти. Иногда всего лишь одно твое незначительное, на первый взгляд, действие может поднять тебя на вершину горы, а иногда наоборот — уронить на дно самой глубокой ямы. За последние пару недель Вольфганг успел побывать и там, и там. Он уже начал восхождение обратно, но ему еще многое предстоит сделать.
-Если тебе так нужны эти долбаные бриллианты, пошли кого-нибудь другого. - проворчал Феликс. Больше он не делал попыток подняться, лежал, уставившись в лицо нависавшего над ним Вольфганга.
-Рад бы, но не могу. - развел он руками, едва заметно улыбаясь — Докатился, Вольфи? Уже и лучшему другу начал врать? — Такое сложное дело я не могу поручить никому. На той стороне слишком опытные люди, абы с кем дела не ведут. И ты сам знаешь, протащить через границу хотя-бы килограмм индийских камушков чрезвычайно сложное дело. С поставщиками нужно договариваться при личной встрече, а не по телефону.
Естественно, ни с какими контрабандистами он договариваться не собирался, но придумать  оправдание своему отъезду из Германии было просто необходимо. Не мог же он сказать Феликсу правду, что едет к той, что навсегда изменила его внутренний и внешний миры? Феликс бы его просто засмеял. Сказал бы, что он, вероятно, слишком сильно ударился башкой обо что-то, и посоветовал сходить в какой-нибудь клуб, где полным-полно всяких девочек — выбирай любую.
-Ладно, черт с тобой, - вяло махнул рукой Феликс — Убирайся в свою Индию! Надеюсь ты не свернешь себе шею где-нибудь по дороге.
В ответ Вольфганг наклонился над другом и улыбаясь похлопал того по плечу.
-Выздоравливай.

Закрыв за собой дверь спальни Вольфганг спустился по лестнице в гостиную. Поломанную и изрешеченную пулями мебель уже заменили на новую, но в стенах, если хорошенько присмотреться, то и дело виднелись дырки от пуль. Заделывать и замазывать их дядюшкины уголовники не торопились. Сам же Вольфганг не собирался отдавать распоряжения на этот счет. Ему было глубоко плевать на всякие мелкие детали интерьера. В конце концов, в ближайшее время ему в этой гостиной не сидеть. Он вообще может быть никогда уже не вернется в этот дом. А если Феликсу что-то не понравится в интерьере, пусть сам и распоряжается на сей счет.
Едва Вольфганг ступил на последнюю ступеньку лестницы ему навстречу моментально поднялись из мягких кресел двое здоровенных, наголо бритых детин. Последняя парочка бывших дядюшкиных охранников, уцелевшая после недавнего побоища.
-Я уезжаю. - ни на секунду не останавливаясь проинформировал их Вольфганг — Сопровождать меня не надо. Слушаться Феликса так же как слушались Сергея. Охрану дома усилить. Если облажаетесь, - на секунду он остановился и внимательно посмотрел на уголовников — оторву всем головы. Все ясно?
-Да, босс. - коротко и чуть ли не хором подтвердила парочка.
Они старались выглядеть спокойными и уверенными в себе, но Вольфганг все равно заметил мелькнувший в их глазах страх, когда пообещал расправиться с ними в случае совершенной ошибки. Эти двое были в доме во время его визита к дядюшке, и хоть участия в побоище не принимали, будучи заняты охраной периметра, прекрасно видели конечный результат — кучу трупов собственных дружков и абсолютно живого и здорового Вольфганга. Уж они-то явно поверили его угрозе.
-Вот и отлично. - холодно кивнув, Вольфганг отвернулся и неторопливо вышел из гостиной.
Не задерживаясь на крыльце он подошел к своему БМВ и открыв дверцу забрался в салон.
Глубоко вздохнув он откинулся на сиденье. Впереди была дальняя дорога с неизвестным финалом. Мало сесть на самолет и просто прилететь в Индию. Мумбаи - огромный город с многомиллионным населением. Как в такой ситуации отыскать ту единственную, ради которой он готов, фактически, порвать с прошлым и начать новую жизнь? Остается, наверное, лишь надеяться на какое-то чудо. Чудо, сродни тому, что свело когда-то их в том самом кафе, во дворе одного из берлинских домов. Возможно, это же самое чудо подскажет ему, что делать, поможет объяснить индианке, что ради нее он готов на все, готов меняться, становиться лучше. В общем-то, он уже начал это делать, хотя окружающие этого и не замечают.
Сначала его вела страсть и простое желание обладать такой красивой женщиной. И он в открытую сказал об этом Кале. Но затем, спустя какой-то отрезок времени, его чувства начали меняться. Когда его голова не была забита повседневными делами, его мысли постоянно возвращались к ней. Ее образ постоянно преследовал его. В конце концов это привело его в храм индийского бога, а ее в то самое кафе. Именно с того времени он начал меняться. Индийская красавица перевернула его внутренний мир, заставив смотреть на некоторые вещи под иным углом.
Конечно, его прошлое нельзя ни изменить, ни даже забыть, но это совершенно не значит, что свершенные некогда поступки и память о них не позволят кардинально изменить будущее. Хотя, сделать это будет трудно. Кала все видела, все знает. Она спасла его шкуру, но это ведь было до того как он сначала признался Сергею в убийстве отца, а затем в упор расстрелял и его самого.
Вольфганг не знал, не мог понять, что теперь чувствует Кала в отношение его. В голове царила совершенная каша из его собственных мыслей и обрывков чужих. Мысли текли бурной рекой, перемешивались, и вычленить из них принадлежащие его любимой было совершенно невозможно.
-Как ты меня встретишь? Захочешь ли, сможешь ли понять, простить? - на миг он прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, то обнаружил себя вновь стоящим в храме Ганеши, а всего лишь в нескольких шагах перед ним замерла коленопреклоненная Кала. И на него моментально нахлынули ее чувства и эмоции.
Похоже, на этот раз он слишком громко и явно подумал о девушке, что вновь привело к «визиту». Но зато теперь он вновь мог любоваться ею в-живую.
-Ты снова просишь своего бога о помощи? - негромко сказал он, даже, скорее не спрашивая, а констатируя факт.
Голос его звучал спокойно и без насмешки. Сейчас было не время шутить или подначивать. Девушка стояла перед серьезной дилеммой. И Вольфганг понял, что возможно именно сейчас решится его судьба. Сейчас, а не по прилете в Индию.

От первых мгновений встречи Вольфганг ожидал всего, чего угодно. Реакция девушки на его новое появление могла быть как положительной, так и совершенно отрицательной. Она могла как и улыбнуться, так и разгневаться на него и не захотеть разговаривать. Их последняя встреча тет-а-тет закончилась мягко говоря не лучшим образом. Пусть Кала далеко не ребенок, пусть она прекрасно знает о существовании в этом мире таких вещей как грубость, жестокость и беспощадность, но проявление всего этого со стороны человека по отношению к которому испытывала по меньшей мере симпатию должно было стать для нее шоком. Он ее не звал, он не хотел чтобы она видела момент его расправы над Сергеем, но она пришла. И увидела. И он сказал ей то, что сказал. Он посчитал, что больше не вправе навязывать ей свое общество и добиваться любви. О какой любви может идти речь если он самый настоящий монстр? Как можно любить жестокое чудовище? Когда же он увидел Калу, когда он понял, что привело ее в храм, внутри него колыхнулась надежда на то, что возможно еще не все потеряно, что ему, возможно удастся объяснить мотивы своих поступков, что по другому поступить он просто не мог. Да, он — монстр, но он, наверное, может еще измениться. С ее помощью и поддержкой ему будет гораздо проще это сделать. Главное, чтобы она поняла его и по возможности простила за ту боль, которую он ей причинил своим откровением и сценой убийства.
Вольфганг откровенно обрадовался тому, что девушка не прогнала его. Не сказала, что не хочет его видеть. Но настоящий шквал положительных эмоций и чувств он испытал когда Кала осторожно и нежно прикоснулась к его щеке. Никогда он не думал, что такое простое действие может принести столько радости и заставить трепетать каждую клеточку его тела, а сердце забиться с безумной, бешеной скоростью.
-Вот это и есть любовь? Так она выглядит?
Нечто похожее он уже испытывал, и притом совсем недавно. И оба раза были связаны с Калой. И первый из них произошел в этом же самом салоне автомобиля, когда они впервые поцеловались. Но тогда Вольфганг был слишком сосредоточен на своем деле и не мог позволить себе наслаждаться чувствами. Не мог позволить им взять верх над холодным разумом. Слишком трудное и серьезное дело ему предстояло. У него и так было очень мало шансов вернуться из особняка Сергея живым, а если бы он еще и позволил себе расслабиться, у него бы их совсем не стало.
-Неужели все так просто? - подумал он, глядя в глаза любимой — Неужели стоило только придти?
Прикосновение Калы говорило о многом. Он по прежнему был ей не безразличен. Это уже давало ему определенные шансы на успех в разговоре. Особым талантом убеждать он никогда не обладал. Скорее этим больше отличался Феликс. Но пробовать надо. Не сидеть же так, просто наслаждаюсь прикосновением и чувствами.
Вольфгнг протянул руку и тоже коснулся щеки девушки.
-Я хочу чтобы ты знала, - пожалуй, еще никогда его голос не звучал так мягко. Он даже удивился тому, что может так говорить, — ты очень много для меня значишь. Я не могу и не хочу тебя потерять.

Отредактировано Wolfgang Bogdanow (2016-04-28 19:56:52)

Контролировать себя становилось все тяжелее. Вольфганг уже почти тонул, захлебывался в захлестывающих и накрывающих его волнах счастья. Ему хотелось чтобы ее прикосновение длилось вечно, и сам был готов точно так же прикасаться к ней. Он не мог оторвать взгляда от ее прекрасных глаз, он практически растворялся в них. Удивительно, но он не видел в них боли. Она уже простила его? Она все поняла и простила? А буквально через несколько мгновений Вольфганг понял, что так оно и есть. Что ему не понадобится долго и мучительно подбирать правильные слова, чтобы объяснить девушке свои мотивы и поступки, свершенные ранее. Мысль Калы была настолько громкой и четкой, что он сумел ее уловить.  От осознания того, что он прощен Вольфганг едва не задохнулся от нового прилива теплых чувств. На мгновение у него даже сбилось дыхание, а пальцы на руке, гладившей Калу по щеке, дрогнули. Еще доля секунды и он, наверное, поцеловал бы девушку, крепко, страстно, но именно в этот момент она заговорила и Вольфганг, не смотря на то, что догадывался, что скажет его любимая, обратился в слух. Ведь ему очень нравилось слышать ее голос. Он был очарован его звучанием, как собственно и всем, что было в этой необыкновенной девушке, перевернувшей его мир и поставившей все с ног на голову. Или... наоборот вернувшей все на свои места?
С ранних лет он видел только одну сторону мира. Сторону, в которой были только грязь, жестокость и насилие. Он вырос в семье уголовников откровенно плюющих не только на законы государства, но и на все моральные и этические принципы общества. Воспитание Сергея мало чем отличалось от воспитания его отца, разве-что тот не бил Вольфганга каждый раз когда напивался и заводил свою любимую песенку о жизни и ее составляющих. Он всегда смотрел на мир сквозь призму своего воспитания. Пожалуй, только с утверждением, что дружбы не существует так же как и любви, как и других эфемерных, придуманных всякими философами, высоких материй, он не был согласен. Но, возможно, не будь той драки, где Феликс кинулся защищать его от группы хулиганов, он бы не верил и в дружбу? Конечно, Феликса никогда нельзя было назвать хорошим человеком в полной мере, но тем не менее от Сергея, Штайнера, и других людей из криминального общества его кое-что отличало. И в первую очередь то, что он готов был всегда и при любых обстоятельствах придти Вольфгангу на помощь и не был равнодушен к его проблемам. За это он был благодарен другу. Может быть это благодаря Феликсу он не стал таким же как отец и дядя? Может быть это Феликс удержал его на той самой грани, переступи которую он и вправду стал бы монстром, и сидящая на соседнем сидении девушка была бы для него потеряна навсегда?
Вольфгангу было приятно, что Кала упомянула его друга, но все же, наверное, он предпочел бы услышать о нем в другой раз. При иных обстоятельствах. Сейчас его волновало только одно — Кала, и ее невообразимо манящие, притягивающие к себе губы и глаза.
-Да. С Феликсом все в порядке. Он уже поправляется. - Фольфганг старался говорить спокойно, по прежнему мягко, но голос предательски охрип, выдавая его чувства и желания — Я решил совершить небольшое путешествие. - на его губах заиграла улыбка — Я еду в Индию.

Отредактировано Wolfgang Bogdanow (2016-04-29 19:32:11)

И впрямь, зачем ему нужен бизнес Сергея, зачем ему вообще что-то или кто-то, когда рядом Кала? И зачем ему сейчас вообще о чем-то думать? Разве нельзя просто наслаждаться прикосновениями любимой, прикасаться в ответ, смотреть в ее глаза, вдыхать уже знакомый аромат жасмина и бархатцев, коими густо пропитан воздух на крыше индийского храма? Впрочем, он уже почти перестал различать места где находится, мир Вольфганга сузился, в нем остались только лишь манящие, так похожие на черные мумбайские бриллианты глаза и чувственные губы девушки. Губы, которые так близко, губы, которые так и хочется поцеловать. Его желание было настолько велико, что он уже не мог и не хотел ему сопротивляться. Да и разве он сделает что-то плохое, что-то неправильное, если поцелует Калу? Это ведь вполне естественно - целовать любимого человека. И ведь сама Кала хочет того же самого. Вольфганг чувствует эмоции и желания девушки так же четко и ясно как свои собственные.
С губ девушки слетают две короткие фразы. Такие короткие, такие простые, но в то же время это именно то, что он хочет услышать. Зачем им обоим много говорить? Они понимают друг друга и без слов.
Сердце отбивает какой-то бешеный, совершенно невообразимый ритм, грозится выпрыгнуть из груди. Один короткий, но в то же время, кажется, растянувшийся на целые столетия миг, и их губы наконец-то соприкасаются.
Поцелуй нежен. Он не резкий, не торопливый. Они больше не боятся навсегда потерять друг друга. Они оба наслаждаются друг другом. Для них не существует ни времени, ни пространства. Каждый стал для другого центром вселенной. 
Поцелуй длится, и длится, и длится, а затем внезапно обрывается. Губы Вольфгаанга все еще хранят тепло губ любимой, он все еще, как-будто, ощущает их мягкость, но девушки в салоне автомобиля уже нет. Сначала он испытывает недоумение. - Что произошло? - а затем злость — Это не справедливо, не справедливо, черт тебя побери! Все как всегда произошло не вовремя. Кто-то, кто наделил их странными, но в то же время приятными способностями общаться друг с другом на расстоянии и чувствовать как никто другой чувства и эмоции вновь зло пошутил, разлучив его с девушкой!
-Почему?!! - из души Вольфганга вылетает яростный крик от которого, как ему кажется, начинают беззвучно вибрировать тщательно подогнанные, не имеющие никаких щелей автомобильные стекла — Почему сейчас?!! - и новая злая мысль — Знал бы кто виноват - убил! 

Какое-то время Вольфганг продолжал тупо таращиться  на опустевшее сидение и мысленно угрожать какой-то сволочи, посмевшей так грубо и жестко прервать их поцелуй. Он не знал, кто или что это было, человек, или некое высшее существо, в существование которого он, правда, до сих пор не верил, но сейчас он готов был броситься и разорвать на части кого угодно, даже голыми руками. Никто, никто не имеет права так с ними поступать!
-Вот поэтому ты и должен скорее добраться в Индию. - пробился сквозь пелену гнева внутренний голос — Чем скорее вы встретитесь в реальной жизни, тем больше у вас шансов быть вместе.
Вольфганг понимал, что теперь, после сегодняшнего «визита» Кала вряд ли выйдет за Раджана по собственной воле, но не стоило забывать о том, что существует и еще один фактор, способный преподнести неприятные сюрпризы. Как отреагируют родители его любимой на заявление дочери об отказе выходить замуж за того, кого они считают идеальной партией для нее? Скажут: «ладно, доченька, поступай как знаешь, это ведь твоя жизнь», или будут настаивать на своем? Насколько патриархальные законы царят в семье Калы он так и не понял. А раз нет полной ясности и понимания, значит ему надо спешить. В любом случае. Потому-что если родители Калы прикажут ей выйти за Раджана и церемония бракосочетания все же состоится, будет не лучшей идеей вновь заявиться на нее так, как он это уже делал. Допустим, индуса он побьет, хоть в теле девушки это и будет довольно проблематично сделать; допустим, Кале даже удастся удрать со своей свадьбы, но что дальше? 
Кем был тот тощий хмырь, гонявшийся на вертолете за Уиллом и Райли Вольфганг так и не понял, но чувствовал, что он представляет угрозу для всех - не только для американского копа и девчонки-диджея. По ощущениям и мыслям Уилла тощий Шепот был чрезвычайно опасен для таких, кем они все нынче стали. Лишних проблем для Калы Вольфганг не желал, а сцена с удравшей прямо со свадьбы невестой может наделать чересчур много шума, способного разойтись далеко окрест. Папаша Раджана хоть и при смерти, но и его сынок довольно влиятельная личность. Калу будет искать мумбайская полиция, в этом не может быть сомнений. Долго ли девушка сможет прятаться? - Маловероятно. И поэтому Вольфгангу нужно спешить.
Что будет с его любимой попади она в руки как Раджана так и Шепота Вольфганг даже и не желал представлять.
-Убью всех. - процедил он сквозь зубы. На его лицо вернулось привычное выражение мрачной решимости, такое же, какое было когда он ехал на встречу со Штайнером, такое же как было перед визитом в особняк Сергея, и которое было в тот день, когда он прикончил собственного отца, спалив затем его тело в машине.
-Монстр. Кровожадный монстр. - мелькнула в глубине сознания мысль — Все, что ты умеешь — лишь убивать. Даже любовь толкает тебя к этому.
Рука привычно вставила извлеченный из кармана ключ в замок зажигания и повернула. Мотор автомобиля послушно заработал.
Вольфганг не знал, предстоит ли ему в скором времени вновь вступить с кем-то в схватку, но уже заранее был к ней готов.
Он надавил ногой на педаль и его БМВ медленно выкатился с территории особняка.

Отредактировано Wolfgang Bogdanow (2016-05-08 19:30:22)

Вольфганг открыл глаза и с наслаждением потянулся. Он неплохо выспался, и теперь был готов к действиям. Сегодня был очень важный день. Возможно, самый важный в его жизни. Сегодня он должен, наконец-то, встретиться с Калой. Правда, девушку еще предстояло найти, но Вольфганг знал как поступит. Он еще в самолете понял, что бегать по Мумбаю туда-сюда глупо. Таким способом он будет искать свою любимую если не недели, то по крайней мере несколько дней. Слишком велик город, слишком много людей в нем живет. Да и зачем ему, собственно, искать, где живет Кала? Чтобы сделать сюрприз? А в чем смысл такого сюрприза? Показать какой он умный — нашел ее дом самостоятельно? Кала, конечно, может и восхитится, может быть даже не станет саркастически хлопать в ладоши, но все равно никакого такого потрясающего эффекта он не произведет. Разве-что только на ее родителей?
Вольфганг хмыкнул, представив реакцию отца девушки, ошарашенного появлением в собственном доме неизвестного мужчины, нагло требующего немедленного свидания с дочерью. Тот вряд ли будет рад узнать, что у Калы появился новый потенциальный жених, особенно если еще не в курсе нынешних взаимоотношений между девушкой и Раджаном.
Нет, возможно ему и предстоит встреча с родителями его любимой, но только не таким образом. От подобной встречи можно ожидать чего угодно, вплоть до того, что разгневанный отец Калы попытается выдворить его из дома с помощью любых подручных средств, которые не обязательно окажутся сковородками или чем-то вроде того. Вольфгангу был бы крайне неприятен факт, если ему придется применять силу в отношение родных Калы. Начинать знакомство так? - Полнейший идиотизм. И так-то, вероятнее всего, родители девушки не придут в восторг от того, что он не индус, и что намерен увезти Калу из Индии, зачем накалять обстановку еще сильнее? Знакомство с отцом и матерью девушки должно происходить при ее непосредственном участии, никак не иначе, это Вольфганг тоже понял еще в самолете. Сперва он встретится только с Калой, они поговорят, и уже потом, вместе, решат, как им следует поступать. Хотя на самом деле, будь только его воля, он бы и вовсе не стал знакомиться с родителями любимой, и о чем-то с ними разговаривать, потому-что чем больше он размышлял на тему такового знакомства, тем все больше и больше утверждался в мысли, что ничего хорошего из этого не выйдет. Прежде чем давать свое согласие, родители Калы, наверняка, захотят узнать о нем как можно больше. Материальное положение, статус... А что он может тут сказать? Все хорошо, дорогие будущие родственнички, денег у меня завались, правда, добыты они совсем не благопристойным образом? Каким? Ну, знаете ли, я медвежатник, вскрываю сейфы, а затем сбываю ворованное всяким нечистым на руку торгашам. Да, и еще у меня были родственнички, которые оставили мне огроменное наследство, буквально только-только отбросив коньки при моем непосредственном участии.  Вы не переживайте, папа-мама, ваша дочка будет в очень надежных руках.
Довольно нетрудно представить реакцию родителей Калы на его подобные заявления. В лучшем случае Кале просто запретят с ним общаться, в худшем сдадут его Мумбайской полиции, хотя в Индии он, пока-что, ничего не крал и никого не убивал.
-Сначала разговор с Калой. Затем все остальное. - сказал себе Вольфганг, мысленно вызывая образ девушки и спустя какую-то долю секунды улыбаясь.
На этот раз девушка была не в храме. Она не спеша прогуливалась по набережной реки.
-И снова здравствуй. - негромко сказал он, делая шаг навстречу.

Отредактировано Wolfgang Bogdanow (2016-05-12 19:44:07)

И снова сердце бьется чаще, снова Вольфганга наполняет теплом, и отнюдь не от того, что он стоит под жарким Мумбайским солнцем, даже, как оказалось, с самого утра начинающим планомерно поджаривать жителей этого индийского города. Вольфганг чувствовал прикосновение лучей дневного светила на своей коже, но практически и не обращал на это внимания, потому-что весь мир снова стал стремительно сужаться. Сейчас для него свет и тепло несла только Кала. Взгляд Вольфганга был прикован лишь к лицу его любимой, и только где-то далеко-далеко на краю зрительного восприятия проскакивали какие-то неясные, нечеткие тени, вероятно бывшие жителями этого города, которых по какой-то причине также занесло в это же место в это же время.
В последние дни он начал лучше понимать поступок копа-американца. Поступок глупый, если не сказать идиотический, но при этом же и... правильный. Горски не мог бросить Райли не потому-что она была одной из их кластера, не из чувства самосохранения. С ним произошло то же самое, что и с самим Вольфгангом. Коп влюбился в девчонку-диджея, как он в Калу, и именно поэтому, наплевав на все мыслимые и не мыслимые правила предосторожности рванул в Исландию. Вольфганг не хотел чтобы на месте Райли когда-нибудь оказалась его любимая, но знал, что если вдруг что-то подобное произойдет, он поступит точно так же, как Уилл Горски, и даже больше. Ради благополучия и спокойствия Калы он сделает все, что от него потребуется. Нужно будет убить — убьет не задумываясь. Нужно будет умереть — умрет, но сделает так, чтобы его любимая была в безопасности. Правда, при этом Вольфганг понимал и то, что с помощью его чувств, в случае-чего, врагам кластера будет очень легко манипулировать им. Кого другого пусть режут-убивают, или еще что-то делают — Вольфгангу будет на это наплевать, а вот причинить вред Кале он не позволит, даже если придется превратиться в марионетку на ниточках, которую станут дергать кукловоды. 
Вольфганг чувствовал и видел, что Кала сейчас счастлива, и уже в который раз за последние часы поклялся себе, что сделает все от него зависящее, чтобы девушка пребывала в подобном состоянии если и не всегда, то как можно чаще.
Смех Калы, веселый и задорный, показался ему немыслимо прекрасной мелодией, которую и сравнить-то было даже не с чем. Возможно, именно так могли бы смеяться небесные ангелы, в существование которых Вольфганг, правда, никогда не верил, равно как и в существование каких-либо богов.
Он откровенно наслаждался звуком прекрасного голоса своей любимой, и до него даже не сразу дошел смысл сказанного ею. А когда это все-таки произошло, его губы самопроизвольно растянулись в улыбке. Веселой и счастливой.
Кала практически слово в слово повторила его собственные слова, сказанные ей в ответ на упреки относительно его морально-этического поведения на ее свадьбе. Как же давно, и вместе с тем недавно это было! Сколько успело произойти всяких вещей с той памятной встречи! В памяти всплыли ощущения мягкости матраца и подушки, все еще хранящих тепло его любимой, и ему вновь безумно захотелось оказаться в той же постели, но уже не в одиночку, а вместе с девушкой, и чтобы у них была безумная, дикая ночь любви, и чтобы даже боги, буде они и вправду существуют, удавились от зависти, глядя на них.
-Да, теперь все в порядке. - мягко улыбаясь и пытаясь прогнать из своей головы яркие образы того, что может в скором времени между ними произойти, Вольфганг осторожно прикоснулся к руке девушки и поднеся ее к губам поцеловал пальцы — Я прилетел. 

То, что ощущал Вольфганг невозможно ни описать словами, ни передать какими-либо мыслеобразами. Прикосновения любимой дарили совершенно невообразимые эмоции и ощущения. Ему казалось, что он вот-вот оторвется от земли и взмоет ввысь, паря на невидимых крыльях. Что огонь, вновь вспыхнувший в каждой клеточке его организма вот-вот расплавит его, будто свечу. Что еще немного, и он захлебнется в волнах радости и счастья, вздымающихся из глубины его души и сознания, и накрывающих его с головой. Прикосновения Калы дарили какое-то совершенно неземное наслаждение, а где-то далеко-далеко, пока еще сохранившая способность более-менее здраво мыслить частичка сознания негромко шепнула: «Если тебе так хорошо сейчас, то что будет когда...». Частичка умерла, так и не успев до конца оформить мысль. Умерла, потому-что ее тоже накрыло, когда девушка коснулась губ Вольфганга своими. Теперь уже окружающий мир, или, вернее, его жалкие остатки, окончательно перестали для него существовать. Осталась ТОЛЬКО Кала, ТОЛЬКО ее руки, нежно обвивающие его за шею, ТОЛЬКО ее губы, мягкие, сладкие... Обнимая девушку, и крепко прижимая к себе, Вольфганг впился в ее губы. Впился жадно, страстно. Кажется так, как никогда ранее. Он хотел взлететь, сгореть, захлебнуться... Ничего в мире не имело для него значения, будущее не имело никакого значения — только губы любимой, только ее прикосновения. Не прерывая поцелуя, Вольфганг медленно и нежно провел рукой по спине девушки.

Увы, но все хорошее рано или поздно заканчивается. На этот раз эту аксиому напомнили Вольфгангу его легкие, в которые просто перестал поступать воздух. Мозг, как видно, не желающий смерти своего носителя и до поры до времени пребывавший в отключке, внезапно заработал, подавая тревожные сигналы всему организму, и насильно заставляя Вольфганга все же вернуться с небес на грешную землю, и все же отнять губы от губ Калы. Послушавшись указаний он сделал то, чего от него требовали, дабы не нанести себе непоправимый вред, и почти сразу стало пропадать и ощущение полета. Он продолжал чувствовать прикосновение девушки, но той эйфории, в которой он пребывал еще несколько мгновений назад, уже, почему-то, не было. Прикосновение Калы были очень приятными, но мозг уже, похоже, не желал возвращаться в полумертвое состояние из которого и так вырвался с огромным трудом.
-Я тебя люблю! - тихо, глядя в глаза, выдохнул Вольфганг, проводя в последний раз рукой по спине любимой и выпуская ее из объятий — Скоро мы будем вместе. И уже по-настоящему.

Да, похоже это уже входило у него в привычку — появляться перед Калой в обнаженном, или полуобнаженном виде, хотя, оба раза он делал это совершенно неосознанно. Губы Вольфганга самопроизвольно растянулись в веселую улыбку, едва он услышал слова девушки. Безусловно, индусы его не поймут, если увидят шагающим по улице в одних трусах. Хорошо, если просто покрутят пальцем у виска, а то вдруг, окажется, что он нарушает какие-нибудь местные традиции, или и вовсе оскорбляет своим видом индийских богов. Провести за решеткой или и вовсе в психушке у Вольфганга нет ни малейшего желания. Да и не стоит забывать, что привлечение какого-либо нездорового интереса к его собственной персоне может привести к очень негативным последствиям. В конце концов, разве для этого он, рискуя показаться исключительным параноиком, постарался принять все мыслимые и немыслимые меры предосторожности?
Памятуя о недавних Исландских событиях, еще только начиная планировать свою поездку и даже не зная как его встретит Кала, Вольфганг постарался максимально четко продумать свои ходы по прилете в Индию. Он не желал каких-либо неприятных сюрпризов и не собирался давать потенциальным врагам кластера хотя бы малейших зацепок, способных вывести на его след.
На рейс «Берлин-Мумбай» он регистрировался по одному из поддельных паспортов, уже давным-давно валявшихся в загашнике и терпеливо дожидавшихся своего применения. Паспорт имел все положенные атрибуты, а потому не вызвал никаких подозрений у регистрирующих пассажиров работников аэропорта. В самом самолете Вольфганг не расслабился ни на минуту и постарался изучить пассажиров как можно тщательнее, хотя и понимал, что если его «пасут» профессионалы своего дела, он никогда не сможет их раскрыть. Далее, уже по прилете, он постарался как можно сильнее затеряться в толпе и максимально быстро покинуть мумбайский аэропорт. Ну, а еще позже уже и началось то, что можно было бы принять за исключительную паранойю или присущую каким-нибудь сотрудникам спец-служб, тактику ухода из-под чужого контроля.
В отеле, в который он приказал ехать таксисту, Вольфганг только зарегистрировался, но заселяться не стал. Более того, в здании он не задержался дольше положенного на регистрацию времени, и под предлогом того, что ему нужно еще завершить кое-какие дела, тут же убрался восвояси. Немного попетляв по улицам города, совершенно случайно угодив на местный рынок (что, кстати, Вольфганг посчитал очень удачным событием, так как в толчее народа потенциальные шпионы обязательно потеряли бы его из виду), он вновь поймал такси, и велел ехать уже в другой отель — тот самый, в номере которого он и пребывал до сих пор. И пусть номер этот был далеко не президентским, даже не дотягивающим до пятизвездочного стандарта, Вольфганга это совершенно не волновало. Ему просто нужно было где-то переночевать. А наутро все равно намеревался сменить свое местоположение, переехав куда-либо еще. Денег у него имелось преизрядное количество, так-что он вполне мог позволить себе и более роскошно убранный номер, имеющий помимо платяного шкафа, кровати и пары картин на стене и иные предметы интерьера. Нужно было только более-менее приодеться, чтобы внешним видом соответствовать своим запросам, но это совершенно не являлось для Вольфганга проблемой — у него еще была при себе парочка неиспользованных фальшивых паспортов, которые можно было пустить в ход в любой момент.
Да, возможно он уж слишком сильно перестраховывался, может быть никому он вообще не был нужен, но если имеется хотя бы призрачная угроза для его любимой, он обязан использовать любые способы чтобы защитить девушку.
Вольфгаангу было легко и хорошо, он улыбался, глядя в глаза Калы, и наслаждался прикосновением ее пальцев к собственной щеке.
-Я сделал все возможное для того, чтобы наша встреча стала безопасной. - мысленно сказал он себе, хотя подозревал, что Кала услышит эти слова — Теперь дело за малым.
-Где ты сейчас? - негромко спросил у девушки Вольфганг, тоже нежно прикасаясь к ее щеке пальцами.
Он не хотел расставиться с Калой сейчас, но был готов немедленно сорваться и ринуться туда, где та находилась, или в любое другое место, которое назвала бы девушка.
Расстаться сейчас чтобы не расставаться потом. Что есть краткое расставание, в сравнении с возможностью быть вместе всегда?!

«Нариман Пойнт». Услышав это название Вольфганг едва не застонал и не заскрежетал зубами от досады. Именно там располагался тот самый отель, где он всего-лишь зарегистрировался, но куда не стал заселяться из соображений безопасности. «Тридент» располагался просто идеально! Но кто же знал, кто мог предугадать, что Кала будет так близко от его несостоявшегося логова?! Теперь Вольфгангу было впору проклясть свою паранойю, заставившую его точно волка петлять по городу, запутывая следы и бросая ложные стежки. А ведь так здорово, так замечательно бы было, находись он сейчас именно в Триденте — всего пять, ну, максимум десять минут ему потребовалось бы, чтобы добраться до места, где находилась сейчас Кала! Но нет, он сам, сам все запутал и создал себе проблемы! Была какая-либо угроза со стороны врагов кластера — нет ли, попробуй в данную минуту докажи, а вот досада и обида от того, что их встреча с девушкой откладывалась на чуть более долгий срок, была сильна; сильна настолько, что Вольфганг даже начал злиться на себя, за свои глупые, параноидальные мысли, заставившие его совершить целую кучу никому, наверное, ненужных предосторожностей и отдалившие его от девушки на более значительное расстояние. Да, пусть они уже находились в одном, а не в разных городах, пусть единицы миль это не десятки и не тысячи, но как же горько и больно осознавать, что ты сам, сам все себе испортил, даже не осознавая, что делаешь именно это.
Сначала, в первые секунды, предложение его любимой взять такси и приехать к нему самой вызвала у Вольфганга целую бурю положительных эмоций, но затем, спустя еще пару мгновений, он категорически отверг его. Кто к кому приехал, и кто кого должен искать?! Конечно, всем мужчинам нравится, когда женщины проявляют к ним повышенный интерес и готовы сделать все, что угодно, вплоть до того, чтобы сорваться с места и побежать чуть ли не на другой конец города, только чтобы их заметили и оценили их готовность чем-то пожертвовать в угоду конкретному мужчине, но Вольфганг не собирался заставлять это делать Калу. Уже хотя бы потому, что не желал доставлять девушке неудобства и какой-либо дискомфорт, связанный с изначально незапланированной поездкой, да еще и чуть ли не в трущобы, где кишмя-кишат всякие подозрительные личности, у которых неизвестно что будет на уме, попадись им на пути красивая женщина.
-Тут Кале делать нечего! - выдал его мозг, постепенно включающийся в аналитический процесс и приступающий к лихорадочному просчету возможных ситуаций, связанных с ближайшим будущим своего хозяина и его любимой.
-Нет, все же лучше будет если я приеду. - слегка покачал головой Вольфганг, глядя в глаза девушки и нежно проводя пальцами по щеке — Поверь, так будет правда лучше. Ты только дождись меня здесь, никуда не уходи. Я обещаю, я буду очень скоро.
Он снова начал тонуть в глазах девушки, его снова манили и притягивали ее губы, и конечно, он не мог удержаться, чтобы снова ее не поцеловать.
-Я тебя люблю! -негромко сказал он — Люблю больше жизни! И никому тебя никогда не отдам!
С этими словами Вольфганг снова впился в губы Калы.

Отредактировано Wolfgang Bogdanow (2016-06-06 19:16:00)

И вот, снова он целует Калу, свою любимую, ставшую для него всем на свете. Снова их губы соприкасаются, но... снова их поцелуй обрывается. Вольфганг ощущает легкий, вовсе не грубый толчок в плечо, слегка ведет глазом, замечая затылок и часть профиля какого-то индуса, а когда снова переводит глаза обратно, то видит лишь противоположную стену своего гостиничного номера, с идиотской абстракционной мазней, носящей гордое имя картины.
И вновь, как и совсем недавно, его начинает душить злость и ненависть. Но в этот раз его гнев имеет конкретный вектор направления. На голову старого индуса рушатся самые грязные, самые черные ругательства, имеющиеся в словесном арсенале Вольфганга. Он желает, чтобы индус помер самой ужасной, самой жестокой смертью. И не только из-за того, что именно из-за его действий они с Калой вновь оказались разлучены, ведь в конце концов им все равно, рано или поздно пришлось бы расстаться, чтобы затем встретиться вновь, уже в реальной, настоящей жизни. Дело было даже и не в том, что пусть и неосознанно, но  старый индус посмел вторгнуться в их личное пространство — он совершил куда более тяжелый в глазах Вольфганга проступок — толкнул Калу.
Да, да, не его толкнул индус, а именно его любимую. Но имея настолько тесную связь с девушкой, он и сам физически ощутил этот толчок.
Вольфганг понимал, что с этим старикашкой он вряд ли когда-либо встретится в жизни, а потому пожелал ему всего-всего «самого приятного». Никто не имеет права обижать его любимую! Никто! Пусть даже в самой малости! Пусть даже и неосознанно!...
Когда волна гнева наконец схлынула и Вольфганг вернулся в свое привычное состояние, позволявшее ему хладнокровно и трезво мыслить, он наконец начал действовать.
Ненадолго заглянув в уборную, он быстренько оделся и покинул место своего ночного пристанища. Портье за стойкой выразил надежду на то, что господин когда-нибудь вернется в их отель, но Вольфганг твердо знал, что в этот клоповник больше никогда не ступит ногой. И Индия, и Мумбаи ему были абсолютно «до лампочки»; он сюда приехал только ради Калы.
-За Калой!...       
Он не собирался проводить в городе ни одной лишней минуты. Еще перед поездкой он твердо решил во что бы то ни стало уговорить любимую уехать из Мумбаи.
--Из этой чертовой помойки, где, кажется, нет ни одного по-настоящему чистого пляжа или района! Где чуть ли не на каждом шагу лежат горы мусора, а рожи местных людишек настолько подозрительны, что хочется не дожидаясь каких-либо действий с их стороны, применить превентивные меры и как следует заехать кулаком в рожу!
Пока Вольфганг выбирался из района где располагался его отель в более цивилизованные места, где можно встретить не только всякое отребье, но еще и нормальных, уважаемых людей, ему не раз и не два хотелось реализовать на практике свои мысли. Уж больно отвратительны и подозрительны были местные обитатели, даже для такого, мягко говоря, далеко не ангела вроде него...
Такси он поймал уже за пределами района, и велел как можно быстрее ехать к «Наримант-Пойн». Он не собирался заставлять Калу ждать слишком долго, а потому таксист, получивший от него весьма внушительную надбавку к обычной таксе за проезд был совсем не против поиграть в «Михаэля Шумахера» и, на сколько это позволяло пространство и складывающаяся на дороге ситуация, очень резво стал обгонять все попадающиеся на пути машины и повозки. К счастью, мастерство водителя оказалось достаточно велико, чтобы Вольфганг не угодил ни в какую аварию и не познакомился с местными правоохранительными органами.
До набережной он добрался даже раньше, чем надеялся. Тридцать семь минут! И это учитывая расстояние!
Расплатившись с водителем такси, он немедленно поспешил туда, где любуясь неспешно катящими волнами реки одиноко стояла фигура черноволосой индианки — той самой, что навсегда изменила природу многих вещей и ход его жизни.
Стараясь ступать неслышно он подошел к девушке сзади и наклонившись поцеловал ее в затылок.
-Здравствуй, любимая! - негромко сказал он — Надеюсь я не заставил тебя ждать слишком долго?   

Отредактировано Wolfgang Bogdanow (2016-06-22 21:51:29)